Москва, г. Москва и Московская область, Россия
В статье выявляются сохранившиеся в уголовно-процессуальном законодательстве архаичные правовые условия ознакомления обвиняемых и защитников с материалами уголовных дел, которые не соответствуют сегодняшнему уровню цифровизации общественных отношений и технической оснащенности населения, а остаются рассчитанными на доцифровую эпоху. В этой связи высказывается предположение об объективной необходимости частичного изменения порядка изучения обвиняемыми и защитниками предъявляемых им для ознакомления документов (предметов) – в целях более активного внедрения в практическую деятельность цифровых технологий и основанных на них технических средств и методов фотофиксации подлежащих дальнейшему использованию материалов.
ознакомление с материалами уголовного дела, окончание предварительного следствия, право знакомиться с материалами уголовного дела, предварительное следствие, фотофиксация материалов уголовного дела, цифровизация уголовного процесса
Введение
Цифровизация уголовного судопроизводства, то есть внедрение цифровых технологий в дознавательскую, следственную, прокурорскую и судебную практику, в деятельность невластных участников уголовно-процессуальных правоотношений – уже не просто популярный тренд, обусловленный стремлением наиболее «продвинутых» представителей профессионального сообщества соответствовать неким модным веяниям. На сегодняшний день цифровизация уголовного судопроизводства – это объективная данность, предопределенная закономерными тенденциями развития современного общества и государства. Можно по-разному относиться к инкрементальному проникновению цифровых технологий в уголовно-процессуальную деятельность. Можно, совершенно не разбираясь в «технических» аспектах цифровой материи и поэтому очень плохо понимая либо вообще не понимая смысл направлений и допустимых пределов внедрения соответствующих средств и методов, высказывать весьма фантасмагоричные идеи об абсолютной цифровизации уголовной юстиции, включая замену судейского усмотрения результатами работы некоего искусственного интеллекта и т. п. Можно занимать более разумные и умеренные позиции, относиться к цифровизации уголовного процесса с большой осторожностью – осознавать не только безусловные преимущества, но и риски, и недостатки подобных тенденций. Однако полностью отрицать предрасположенность уголовно-процессуальных правоотношений к цифровизации, вообще не признавать постепенного проникновения «цифры» как в досудебное, так и судебное производство, наверное, уже нельзя.
В этой связи государством периодически предпринимаются определенные меры, в том числе направленные на фрагментарные коррективы уголовно-процессуальной формы, на ее адаптацию к постоянному возникновению новых и развитию имеющихся цифровых технологий. Вместе с тем проводимая в этой части правотворческая политика далеко не всегда соответствует реальным запросам общества и потребностям правоприменительной практики. Так, некоторые предрасположенные к цифровизации уголовно-процессуальные процедуры уже не один год находятся в зоне самого пристального, порой даже излишнего внимания «коллективного законодателя» (читай «авторов соответствующих изменений и дополнений в уголовно-процессуальное законодательство»). Другие почему-то не заслужили подобного отношения – во многом архаичные условия их проведения так и не претерпели никаких «цифро-ориентированных» преобразований, что не может не создавать определенных неудобств, не приводить к затруднениям в работе органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, суда, прочих участников уголовного судопроизводства. Именно таковыми представляются предусмотренные ст. 217 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации[1] правила «постследственного» ознакомления с уголовным делом – изучения обвиняемым и его защитником всех материалов оконченного производством предварительного следствия[2]. Перспективам внесения в эти правила ряда поправок «цифро-ориентированной» направленности и посвящена настоящая статья.
Основная часть
Итак, ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела – одно из уголовно-процессуальных действий, присущих механизму окончания предварительного следствия в преддверии направления данного дела с обвинительным заключением в суд для рассмотрения по существу. Как известно, оно (ознакомление) является достаточно важным компонентом всего предварительного следствия в целом и его финальной фазы в частности. Ведь невзирая на внешнюю простоту, незамысловатость, предрасположенность к осуществлению лицами, не обладающими достаточным набором юридических знаний (например, представителями младшего начальствующего состава полиции, иных правоохранительных органов, студентами-практикантами юридических вузов и т. п.), право знакомиться с материалами уголовного дела вполне засуживает признания достаточно действенной юридической гарантией обеспечения должных условий осуществления уголовного правосудия.
Во-первых, в этой процедуре воплощен один из фундаментальных конституционных постулатов, предопределяющих базовые принципы взаимоотношений государства и личности в самых разных сферах публичного регулирования, – возможность любого человека беспрепятственно изучать материалы, в первую очередь документы, непосредственно затрагивающие его права, свободы, законные интересы. Во-вторых, изучение материалов уголовных дел способствует значительному повышению степени осведомленности обвиняемого и защитника о содержании завершаемого досудебного производства. Им предоставляются прежде скрываемые от их восприятия информационные активы, позволяющие понимать и оценивать полноту, всесторонность и объективность результатов следственной деятельности, а также определять тактику дальнейшей защиты, формулировать собственные позиции, подлежащие отражению в соответствующих ходатайствах, выступлениях в судебном заседании и т. п. В этой связи в посвященных указанной проблематике публикациях справедливо говорится о двойственном предназначении ознакомления с материалами уголовного дела – о его способствовании как заявлению ходатайств в целях установления каких-то новых, еще не известных обстоятельств, так и подготовке к предстоящему судебному заседанию [1, с. 30; 2, с. 799]. И наконец, в-третьих, данные процедуры позволяют обеспечить достаточно мягкую и безболезненную смену уголовно-процессуальной формации, то есть замену полуинквизиционных канонов осуществления следственной деятельности на классическую состязательность как непреложное условие реализации судебной власти. Ведь завершение предварительного следствия с обвинительным заключением – это не ординарный переход уголовного судопроизводства на новый этап развития, не банальное «закрытие» одной стадии с одновременным «открытием» другой. Окончание предварительного следствия с передачей наработанных материалов в суд для рассмотрения по существу есть некий переломный момент всей уголовно-процессуальной деятельности, сопровождаемый кардинальными изменениями большинства важнейших условий реализации соответствующих правоотношений. В этот момент завершается целая процессуальная «эпоха» – все досудебное производство, и одновременно прекращается действие присущих ему полуинквизиционных условий работы органов предварительного расследования: «следственной автократии», кабинетности, относительной тайности, письменности и пр. Взамен наступает принципиально иная (судебная) формация, предполагающая совершено другие условия осуществления властных полномочий в сфере уголовной юстиции: гласность, устность, состязательность, включая равноправие сторон перед судом, и т. д. Причем реальная возможность обеспечения подобных условий неразрывно связана с надлежащим уровнем осведомленности невластных участников предстоящих судебных заседаний о направляемых в суд информационных активах, в первую очередь о форме и содержании положенных в обоснование позиции обвинения доказательств. Именно поэтому законом предписано перед завершением досудебного производства предъявлять таким лицами все материалы уголовного дела, включая вещественные доказательства, аудио-, видеодокументы и т. д.
Но несмотря на важность и значимость ознакомления с материалами уголовного дела, его правовая основа еще далека от совершенства, что неоднократно отмечалось учеными [3, с. 153; 4, с. 174–177 и др.]. В частности, содержание ст. 217 УПК РФ сводится к набору «тяжеловесных», не предполагающих филологической эстетики и поэтому сложно воспринимаемых нормативных положений, в том числе страховочных норм, возникших ввиду явного недоверия «коллективного законодателя» к должностным лицам органов предварительного расследования, аксиоматичной убежденности в их непорядочности, склонности к злоупотреблениям полномочиями и «следственным» фальсификациям. К тому же данные положения во многом представляют собой очередные правила уголовно-процессуального делопроизводства, очередные пошаговые инструкции и «памятки» для неграмотных правоприменителей, о неприемлемости введения которых в предмет законодательного регулирования уже неоднократно говорилось в публикациях автора настоящей статьи [5, с. 46; 6, с. 131–132].
И все же наибольшее количество нареканий вызывает некая архаичность большинства указанных положений – их заметное отставание от насущных потребностей правоприменительной практики, явное несоответствие сегодняшнему уровню цифровизации общественных отношений, в том числе цифро-технической оснащенности населения. Создается впечатление, что правотворческая энергия в этой части закончилась еще в доцифровую эпоху. Кажется, что предусмотренный ст. 217 УПК РФ нормативный «контент» во-многом адресован не современным представителям российского социума, а этаким «людям-мамонтам» из прошлого, более двадцати лет живущим вдали от цивилизации и поэтому не имеющим никакого представления об известных каждому школьнику простейших примах запечатления документов (предметов) посредством цифровой фотоаппаратуры. Например, именно таковой представляется изначальная неограниченность времени изучения обвиняемыми и защитниками предъявляемых им материалов. Таковой видится и дозволенность повторных обращений к уже «отработанным» томам уголовного дела. По всей вероятности, этим же можно объяснить и недопустимость раздельного ознакомления обвиняемого и защитника с предъявляемыми документами (предметами) без заявления соответствующего ходатайства.
Очевидно, что подобные условия были и остаются рассчитанными на свойственные доцифровой эпохе более примитивные и «допотопные» способы изучения и фиксации обвиняемыми и защитниками интересующих их документов (предметов): на внимательное прочтение, порой штудирование предъявляемых материалов в служебных помещениях органов предварительного расследования либо в местах содержания под стражей, а также на переписывание наиболее важных фрагментов от руки. Ввиду понятных причин именно такие способы наиболее предрасположены к длительности ознакомления с объемными уголовными делами, к периодически возникающим потребностям в возвращении к уже «отработанным» томам и т. д. В этой связи автору настоящей статьи, некогда проходившему службу в «экономическом» отделе Следственного управления ГУВД г. Москвы (позднее – Главного следственного управления при ГУВД г. Москвы), отчетливо помнятся долгие часы изнурительной работы обвиняемых и защитников по переписыванию следственных протоколов и других процессуальных документов; вспоминаются и самые элитные адвокаты, приносившие с собой портативные ксерокопировальные устройства для фиксации наиболее важных материалов. И конечно, припоминаются постоянные превышения планируемых сроков направления соответствующих уголовных дел в суды, а также неофициальные просьбы о возможности повторного ознакомления с уже изученными томами (каких-либо официальных требований, обязывающих следователей удовлетворять подобные ходатайства, действовавший в то время уголовно-процессуальный закон РСФСР не устанавливал).
Однако пик востребованности подобных способов и обусловленных ими прикладных технологий уже миновал. Ведь любому имеющему даже самое отдаленное представление об уголовном процессе человеку должно быть ясно, что в связи с массовым распространением цифровой фототехники и появлением у подавляющего большинства населения смартфонов и прочих «карманных» гаджетов со встроенными в них цифровыми фотокамерами в последние годы начали все более активно применяться совершенно иные методы работы с предъявляемыми для ознакомления материалами. Понятно, что сегодняшние обвиняемые, другие невластные участники уголовного судопроизводства, особенно профессиональные адвокаты, стали повсеместно прибегать к фотофиксации материалов уголовных дел и сохранении их на цифровых носителях с последующим изучением соответствующих изображений в более комфортной и непринужденной обстановке. С одной стороны, такая прикладная технология никоим образом не противоречит уголовно-процессуальному закону – в соответствии с ч. 2 ст. 217 УПК РФ, обвиняемым и защитникам дозволяется копировать любые из предъявленных им документов (предметов) с помощью технических средств. С другой стороны, эта технология способствует экономии времени, точности фиксации сведений в адвокатских и тому подобных «досье», возможности хранения всех сфотографированных материалов в условиях постоянного нахождения «под рукой» независимо от общего объема уголовного дела.
Конечно, и в настоящее время еще можно встретить людей, особенно преклонного возраста, не успевших погрузиться в цифровую реальность. К сожалению, надлежащими навыками работы с современными средствами фотофиксации не владеют либо намеренно не хотят овладевать и отдельные наиболее консервативные представители адвокатского сословия. Существуют и некоторые другие обстоятельства, так или иначе затрудняющие возможность использования невластными участниками уголовного судопроизводства личных цифровых фотокамер, – например, наличие в предъявляемых материалах сведений, составляющих государственную либо иную охраняемую тайну, и т.д. Однако их «удельный вес» в общей массе уголовных дел достаточно мал – настолько, что все подобные случаи вполне подлежат отнесению к неким исключениям, не способным повлиять на выявленную закономерность, предопределяющую потребность в изменении базовых подходов к ознакомлению с материалами уголовных дел.
Выводы и заключение
На основании изложенного напрашивается вывод о необходимости частичного изменения порядка изучения обвиняемыми и защитниками предъявляемых им для ознакомления документов (предметов) – в целях более активного внедрения в практическую деятельность цифровых технологий и основанных на них технических средств и методов фотофиксации подлежащих дальнейшему использованию материалов. В первую очередь надлежит устранить свойственные доцифровой эпохе условия, способствующие возникновению запредельно комфортного климата для реализации невластными участниками уголовного судопроизводства соответствующих правомочий. В частности, разумно отказаться от нелимитированной продолжительности времени, отводимого для изучения предъявляемых материалов. Кроме того, целесообразно ограничить возможности повторных обращений к уже «отработанным» томам уголовных дел. И наконец, стоит упразднить запрет на раздельное ознакомление обвиняемого и защитника с материалами уголовного дела без заявления соответствующего ходатайства.
Конечно, высказанные в настоящей статье предложения вполне могут стать объектом ожесточенной филиппики со стороны представителей так называемой либеральной общественности, в первую очередь любителей спекулировать правами человека, усматривающих опасность их нарушения в любых идеях «следственно-ориентированной» направленности. На первый взгляд подобные риски, действительно, могут показаться вполне очевидными. Однако результаты более детального погружения вдумчивого читателя в проблематику ознакомления с материалами уголовных дел должны поспособствовать осознанию мнимости и надуманности таких опасностей. Ведь, как уже отмечалось выше, предлагаемые к упразднению юридические преференции на сегодняшний явно не предполагают былой степени востребованности, по крайней мере для использования по назначению. Гораздо чаще они становятся вполне законными инструментами для искусственного затягивания времени ознакомления с уголовным делом ввиду самых разных причин: от намерения получить какую-либо выгоду до банального процессуального нигилизма. Кстати, своим появлением они вообще обязаны возникшим в конце XX в. и просуществовавшим до начала 2000-х гг. известным либеральным тенденциям, выраженным в стремлении к демонстрации всему миру внедрения в российскую систему уголовного судопроизводства неких правозащитных ценностей.
И наконец, последнее. Сформулированные в настоящей статье предложения не могут не создавать препятствий для ограничения прав обвиняемых и защитников по ознакомлению с уголовными делами при невозможности использования технических средств и методов фотофиксации соответствующих материалов. Конечно, как отмечалось выше, такие случаи надлежит расценивать в качестве редких исключений. Но они все же наблюдаются, в связи с чем ощущается потребность в принятии дополнительных мер, направленных на преодоление соответствующих негативных последствий.
Так, трудности, связанные с отсутствием у некоторых, том числе находящихся под стражей, обвиняемых личных цифровых фотокамер, могут быть легко преодолены путем оснащения каждого «рабочего» подразделения СК России, ФСБ России и органов внутренних дел, равно как и каждого специализированного подразделения дознания примитивным цифровым фотоаппаратом (при необходимости – несколькими фотоаппаратами), который надлежит выдавать обвиняемому или адвокату на основании соответствующего ходатайства. Подобный алгоритм вполне приемлем и в ситуациях, связанных с наличием в материалах уголовных дел сведений, отнесенных к государственной или иной охраняемой федеральным законом тайне. Правда, в этих случаях цифровые фотокопии соответствующих материалов будет целесообразно хранить при уголовных делах, выдавая «владельцам» лишь во время судебных заседаний.
Если же отдельные обвиняемые окажутся неспособными к самостоятельному использованию «казенных» фотокамер, то всю необходимую помощь им должны будут оказывать сотрудники органов предварительного расследования. При этом подобные случаи видятся достаточно редкими, а в перспективе – подлежащими практически полному исчезновению, в связи с чем не могущими существенно затруднить повседневную деятельность органов предварительного расследования, – тем более, что данные «послабления» не будут целесообразны в части работы профессиональных адвокатов, которым все-таки придется овладеть навыками использования цифровой фототехники.
Именно таковым представляется основной вектор дальнейшего совершенствования механизмов ознакомления обвиняемых и их защитников с материалами уголовных дел в цифровую эпоху.
[1] Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : УПК : принят Гос. Думой 22 ноября 2001 года : одобрен Советом Федерации 5 декабря 2001 года : послед. ред. // КонсультантПлюс : сайт. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34481/ (дата обращения: 25.02.2025).
[2] Наряду с обвиняемыми и защитниками правом знакомиться с материалами оконченного предварительного следствия наделены потерпевший и некоторые другие предрасположенные к отстаиванию своих интересов невластные участники уголовного судопроизводства. Кроме того, схожие по предназначению процессуальные действия присущи ординарному и сокращенному дознаниям как альтернативным формам предварительного расследования. Вместе с тем ввиду высокой степени преемственности всех подобных механизмов по отношению к ориентированным на обвиняемых и их защитников базовым правилам их подробное рассмотрение в условиях ограниченного объема настоящей статьи представляется излишним.
1. Якубович Н. А. Окончание предварительного следствия. Москва : Госюриздат, 1962. 147 с.
2. Курс уголовного судопроизводства / под ред. Л. В. Головко. Москва : Статут, 2016. 1278 с.
3. Алиева Н. Н. Ознакомление с материалами уголовного дела как гарантия защиты прав обвиняемого // Правовая парадигма. 2020. Т. 19. № 4. C. 151–155.
4. Зайцев В. Н. Порядок ознакомления обвиняемого с материалами уголовного дела на этапе предварительного расследования: современный практический взгляд // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2023. № 4 (107). С. 168–179.
5. Россинский С. Б. УПК РФ: воплощение «высокого» предназначения уголовно-процессуальной формы или «памятка» для безграмотных правоприменителей? // Законы России: опыт, анализ, практика. 2021. № 6. С. 42–47.
6. Россинский С. Б. Уголовно-процессуальная форма VS правила уголовно-процессуального делопроизводства // Труды Института государства и права РАН. 2023. Т. 18. № 1. С. 116–135.
