Введение. Статья посвящена разработке классификации составов оконченных преступлений. Автором отмечается отсутствие в уголовно-правовой науке однозначного понимания основания такой классификации и количественного показателя выделяемых подгрупп. Унификация видов конструкций составов оконченных преступлений приведет к единообразию законодательного материала, разрешит множественные вопросы толкования Особенной части уголовного закона. В работе обоснована необходимость классификации составов оконченных преступлений по различным основаниям (по вертикали и горизонтали). Отдельное внимание уделяется анализу формальных составов преступлений, предлагается их классификация в зависимости от включенности преступного результата в конструкцию состава преступления. Приведены конкретные примеры формальных и усеченных составов, закрепленных в Особенной части УК РФ, вызывающих сложности в толковании. Материалы и методы. Нормативную основу исследования образует уголовное законодательство. Методологической основой исследования послужил всеобщий диалектический метод познания социально-правовых явлений, общенаучные методы исследования (анализ и синтез, дедукция и индукция, системно-структурный и другие). Кроме того, использовались частно-научные методы познания – логико-формальный и системного анализа. Результаты исследования. Проведенное исследование позволило представить комплексную характеристику формальных составов преступлений, предложить правила создания таких составов в нормах уголовного закона, а также опровергнуть сложившееся понимание формальных составов, как не охватывающих преступный вред. Выводы и заключения. Автором впервые в науке уголовного права предложена классификация формальных составов преступлений, что развивает положения теории уголовного права о составе преступления, а также позволяет по-новому взглянуть на проблемы толкования конкретных составов.
состав преступления, моделирование состава преступления, формальный состав преступления, усеченный состав преступления, классификация составов преступлений
Развитие российского уголовного права на современном этапе характеризуется непрекращающимися законодательными реформами. Подобная нестабильность закона объясняется причинами объективного характера, заключающимися в социальных изменениях общественной жизни. В результате появляются новые, ранее не известные виды, совершенствуются существующие способы осуществления преступлений, что порождает потребность в регулировании данных отношений уголовно-правовыми средствами. Однако необходимо помнить, что стремление «усовершенствовать» уголовное законодательство в соответствии с реалиями общественной жизни, должно быть не только социально обосновано, но и базироваться на определенных правилах. При этом учитывая, что в уголовном законе криминализируемые деяния обретают юридическую оболочку при помощи состава преступления, а сами конструкции представляют собой модели, прообразы деяний [1, с. 67], существующих в объективной действительности, то их создание необходимо основывать только на анализе общественно опасного деяния, имеющего место в реальной жизни.
Несмотря на то, что состав преступления, его элементы и признаки достаточно подробно освещены в работах ученых досоветского и советского времени –
А. Н. Трайнина [2], В. Н. Кудрявцева [3], существуют множество вопросов, требующих проведения дальнейших исследований. Так, в современной уголовно-правовой науке теория моделирования составов преступлений, вместо системного подхода, представлена отдельными положениями. Кроме того, не отличается однозначностью понимания классификация составов преступлений, поскольку учеными предлагается различное количество классификационных групп. В результате теоретической неоднозначности определение вида конструкции фактически любого конкретного состава преступления вызывает дискуссию в научной литературе.
Традиционно авторы выделяют формальные и материальные составы преступлений [4, с. 21]. Однако ограничение составов преступлений только этими разновидностями не в полной мере соответствует особенностям совершения в реальной жизни общественно опасного деяния.
Учитывая, что любое деяние протекает в определенный период времени, следует выделять механизм его осуществления, демонстрирующий процесс совершения преступления, подразделяющийся на определенные этапы. Так, данный процесс начинается с мотивации, перерастает в планирование и последующее исполнение деяния, включающее в себя совершение самих действий (бездействие) и наступление преступного результата. Безусловно, количество этапов может существенно меняться (например, в отдельных деяниях отсутствует планирование). Но главная идея заключается в том, что законодатель может юридически перенести момент окончания преступления на любой момент механизма совершения преступления. В результате даже те деяния, которые не достигли преступного результата, в зависимости от особенностей использованной конструкции можно признать оконченными. Примером такого состава выступает разбой, поскольку юридически для признания его оконченным преступлением не требуется завладение имуществом и наступление ущерба.
Единственная стадия в генезисе механизма преступного деяния, не связанная с конструкциями состава преступления, – это стадия мотивации, что связано с признанием в ч. 1 ст. 14 УК РФ преступными исключительно действие или бездействие. Иная ситуация имела место в Воинском Артикуле, согласно которому отдельные преступления признавались оконченными уже на стадии «голого умысла». Например, арт. 140 закрепляет: «…ежели пойдут и захотят на поединке биться»
[5, с. 388].
Вариации установления юридического момента окончания преступления показывают многочисленность возможных конструкций, которые необходимо упорядочить именно в зависимости от стадии механизма преступного деяния, выбранной законодателем в качестве оконченного преступления.
Одной из разновидностей, выделяемых учеными в рамках рассматриваемой классификации, выступает формальный состав, означающий признание преступления оконченным на этапе совершения деяния, независимо от наступления последствий [6, с. 36]. Несмотря на общепризнанность такого понимания формального состава, полагаем, его характеристика нуждается в конкретизации.
Возникают вопросы: причиняют ли вред преступления с такой конструкцией и в чем проявляется их общественная опасность?
По нашему мнению, в уголовном законе имеют место формальные составы, которые включают вредные последствия, однако законодатель не связывает момент окончания преступления с обязательным их установлением. К примеру, состав изнасилования (ст. 131 УК РФ) предполагает совершение деяния, в том числе с применением насилия. Соответственно, действия виновного лица могут привести к причинению вреда здоровью различной степени тяжести. Однако законодатель признает изнасилование оконченным на более раннем этапе – на моменте полового сношения, независимо от наступивших последствий.
Иная конструкция используется в составе угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ). Совершение деяния в виде угроз еще не приводит к наступлению реальных изменений в общественных отношениях, охраняющих жизнь и здоровье. Поэтому данное деяние не материализуется в преступном результате и преступление признается оконченным в момент выполнения самих действий.
Анализ действующего УК РФ показывает различия в конструкциях составов, объединенных названием «формальные». Следовательно, необходимо продолжить классификационный ряд на уровне формальных составов, в зависимости от включения преступного результата в конструкцию состава преступления.
В частности, виды таких конструкций могут быть представлены следующими вариантами:
1) формальные составы, не охватывающие преступный результат;
2) формальные составы, включающие в конструкцию определенный объем преступного вреда;
3) формальные составы, в которых возможный преступный вред получает конкретизацию, но в качестве возможных последствий. В этой части речь идет о так называемых «составах опасности», при которых момент окончания определяется лишь реальной возможностью (опасностью) причинения вреда, получившего в составе юридическое выражение.
В научной литературе составы опасности предлагается относить к различным видам конструкций составов.
Например, отдельными авторами составы опасности относятся к числу материальных по причине указания в них на преступные последствия [7, с. 63].
Однако, по нашему мнению, состав опасности занимает самостоятельное место в ряду формальных составов, поскольку момент окончания преступления с таким составом не связывается с наступлением преступных последствий (как в материальном составе), а наступает на стадии совершения деяния, создающего угрозу наступления вредных последствий. Схожесть с материальными составами заключается в том, что законодатель придает юридическое выражение определенным общественно опасным последствиям, не требуя фактического их наступления для признания преступления оконченным.
Представленные разновидности формальных составов преступлений вызывают сложности в толковании и правоприменительной деятельности. Так, если в конструкцию включен определенный объем преступного вреда, возникает вопрос в необходимости применения правил совокупности преступлений.
Например, состав неисполнения обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего по своей конструкции является формальным, поскольку момент окончания деяния не связывается с наступлением преступных последствий. При этом обязательным признаком преступного деяния в составе неисполнения обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего выступает жестокое обращение, которое включает в себя насилие (физическое или психическое), что вызывает вопрос о квалификации преступлений по совокупности при причинении вреда здоровью либо смерти.
Отдельные ученые предлагают применение правил совокупности преступлений ко всем случаям наступления в результате неисполнения обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего вреда здоровью.
Подобная квалификация встречается и в судебной практике. Так, мать, ненадлежаще исполняющая обязанности по воспитанию своей малолетней дочери, в один из дней нанесла дочери не менее 3 ударов по лицу и ягодицам, причинив, согласно экспертизе, легкий вред здоровью по признаку кратковременного расстройства здоровья. Суд квалифицировал действия матери по ст. 156 и 115 УК РФ [8, с. 97].
Полагаем, если законодатель использует конструкцию формального состава, включающей в себя определенный объем преступного вреда, требуется сопоставлять санкции преступлений. В частности, сравнивая строгость санкций ст. 156 и 115 УК РФ, приходим к выводу, что более тяжкая норма об ответственности за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего, должна охватывать умышленное причинение легкого вреда здоровью.
По нашему мнению, использование подобной разновидности формальных составов преступлений создает сложности в правоприменительной деятельности, поэтому следует либо конкретизировать объем вреда, который охватывается рамками конструкции либо минимизировать ее применение в процессе моделирования составов преступлений.
Определенные сложности вызывает и формальный состав, в котором конкретизируется преступный результат с указанием на необходимость лишь реальной опасности наступления последствий. Полагаем, в приговоре суд должен привести объективные данные, свидетельствующие о наличии такой опасности.
Например, в составе террористического акта (ст. 205 УК РФ) содержится указание на гибель человека, значительный имущественный ущерба, иные тяжкие последствия. Однако момент окончания преступления не связан с их наступлением, а лишь с реальной опасностью причинения. Именно поэтому при совершении взрыва, поджога, иных действий, обладающих схожей общественной опасностью, но не повлекших каких-либо последствий вменяется оконченный состав преступления.
Проведенное исследование показало, что многоуровневая классификация составов преступлений является необходимым элементом разработки концептуальных основ создания законодательных конструкций. При этом учитывая, что состав преступления должен воспроизводить черты реально существующего общественно опасного деяния, основанием для выделения классификационных групп должны выступать особенности механизма совершения такого деяния. Следует констатировать недостаточную разработанность классификации составов оконченных преступлений. Существующие разработки данного вопроса не основываются на особенностях и этапах механизма совершения общественно опасного деяния как явления объективной действительности. Вместе с тем, даже поверхностное сопоставление этапов совершения преступления и возможных вариантов установления момента окончания, свидетельствует о многочисленности конструкций составов преступлений по этому основанию.
Отдельное внимание в рамках заявленной классификации необходимо уделять конструкциям формальных составов преступлений, в которых момент окончания не связывается с наступлением преступных последствий. Формальные составы преступлений нельзя понимать упрощенно, как конструкции, не содержащие преступные последствия, поскольку законодатель вправе включать в них определенный объем преступного вреда.
Анализ УК РФ свидетельствует о том, что большая часть формальных составов преступлений включает определенный объем вреда, что вызывает вопросы необходимости применения правил совокупности преступлений. Полагаем необходимо проводить сравнительный анализ санкций различных преступлений с целью определения того факта охватывает ли конструкция преступный результат либо требуется дополнительная квалификация по другим статьям УК РФ.
Соответственно, на уровне формальных составов преступлений следует выделять конструкции, не включающие преступный результат, охватывающие определенный объем вреда, но не связывающие момент окончания преступления с его наступлением и конструкции с конкретизацией реальной опасности преступных последствий (так называемые составы опасности).
Предложенная классификация составов преступлений, выделяемая в зависимости от той стадии развития преступления, на которой законодатель объявил деяние оконченным, позволяет не только упорядочить многочисленные точки зрения ученых, но и определить конструкции конкретных составов преступлений, закрепленные в Особенной части УК РФ и момент окончания данных деяний. Осуществление данной классификации на уровне формальных составов преступлений показывает несовершенство и проблемы толкования отдельных разновидностей такой конструкции, что должно учитываться законодателем при создании составов преступлений.
1. Кругликов, Л. Л. Спиридонова, О. Е. Юридические конструкции и символы в уголовном праве. Санкт-Петербург, 2005. 336 с.
2. Трайнин, А.Н. Состав преступления по советскому уголовному праву. Москва: Госюриздат, 1951. 388 с.
3. Кудрявцев, В. Н. Закон, поступок, ответственность. Москва: наука, 1986. 448 с.
4. Ермакова, О. В. Состав преступления / О. В. Ермакова, О. Н. Штаб. Барнаул : Алтайский гос. ун-т, 2017. 70 с. Электрон. копия доступна на сайте Науч. электрон. б-ки eLibrary. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=31801606 (дата обращения: 22.01.2021). Доступ для зарегистр. пользователей.
5. Российское законодательство X-XX веков : в 9 т. Москва: Юридическая литература, 1984-1994. Т. 4: Законодательство периода становления абсолютизма / отв. ред. тома заслуженный деятель науки РСФСР, д-р ист. наук А. Г. Маньков. 1986. 511 с.
6. Ермакова, О. В. Основания и условия, влияющие на конструкцию состава преступления : монография. Барнаул: Барнаульский юридический институт МВД России, 2020. 128 с.
7. Иванчин, А. В. Проблемы определения вида состава преступления в зависимости от функциональной роли последствий в его законодательной конструкции // Вестник Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова. Серия: Гуманитарные науки. 2015. № 2. C. 61-65.
8. Ермакова, О. В., Шаганова, О. М. Проблемы квалификации неисполнения обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего, связанные с конструкцией состава и определением момента окончания преступления // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2018. №2 (52). С. 52-55.
